В 1990-х я работал заместителем начальника следственного отдела в Уфе. Среди коллег был следователь Аслям Акмалов, о здоровье которого он иногда жаловался — жил с болезнью сердца, но сменить работу не хотел.
Однажды вечером после работы я заглянул к нему в кабинет по пути домой, расспросил о семье и самочувствии. Он сказал, что всё в порядке, мы попрощались, и я вышел из здания.
Окно его кабинета выходило рядом с входом. Я оглянулся ещё раз и увидел его лицо — пожелтевшее, будто восковое. Акмалов помахал мне рукой, как будто прощаясь. Я ответил тем же и ушёл.
На следующее утро, придя на работу, я узнал от сотрудников, что ночью он скончался. Ему было 40 лет, он имел звание капитана юстиции. Я часто в шутку называл его есаулом — слово, образованное из татарских корней и означающее нечто вроде «берущий дань».
С тех пор этот эпизод часто вспоминается как пример необъяснимого предчувствия: коллега, живой вечером, словно пришёл попрощаться в окно, а утром его не стало.